Дом князя С. С

Было построено в начале XVIII века для вице-адмирала Мартына Петровича Госслера. С января 1727 года он был директором петербургской Адмиралтейской конторы. Дом Госслера сгорел в 1736 году при пожаре в Морской слободе, который уничтожил все строения в округе.

В 1736-1737 годах архитектором Г. Крафтом здесь был построен новый каменный особняк для графа Фёдора Андреевича Апраксина, племянника адмирала Ф. М. Апраксина. Дом был построен в формах позднего петровского барокко. Изначально слева от особняка располагались ворота. Супругой Ф. А. Апраксина была графиня Александра Михайловна Шереметева, внучка фельдмаршала Б. П. Шереметева.

Краевед В. Измозик в книге "Миллионная улица" пишет о том, что следующим владельцем особняка стал Густав Бирон, брат фаворита императрицы Анны Иоанновны. В середине XVIII века участком владел архитектор Г. Крафт. Историк Г. Зуев в книге "Течёт река Мойка" при перечислении хозяев участка не упоминает Бирона и Крафта . Он утверждает, что после смерти Ф. А. Апраксина территория отошла его сыну Александру Фёдоровичу Апраксину, который в 1773 году продал его камер-юнкеру Василию Семёновичу Васильчикову.

При В. С. Васильчикове главное усадебное здание перестраивалось по проекту Антонио Ринальди (предположительно). Именно тогда вместо крытого крыльца здесь появился мраморный четырёхколонный портик. Стены гладко оштукатурили, после чего дом приобрёл существующий сейчас облик. Владелец особняка был женат на дочери графа К. Г. Разумовского Анне.

Васильчиковым в 1776 году участок был продан бывшей жене герцога Петра Бирона Евдокии Борисовне. Та через два года скончалась, территория перешла во владение её брату князю Н. Б. Юсупову. Ещё через три года князь продал особняк со всей обстановкой за 45 000 рублей княгине Екатерине Петровне Барятинской. От неё в 1789 году дом достался сенатору А. И. Дивову.

В 1795 году дом Дивова был куплен казной. Екатерина II подарила его младшему из братьев Зубовых - Валерию. Через три года участок был в руках княгини Марии Григорьевны Голицыной. В 1802 году дом №22 перешёл во владение графа Виктора Павловича Кочубея, который с этого времени возглавлял ведомство внутренних дел. В последующие годы он был членом Государственного совета, руководителем ряда других государственных учреждений. После отставки в 1807 году Кочубей продал особняк князю Василию Васильевичу Долгорукому. Тот спустя 10 лет продал его князю Алексею Борисовичу Куракину. В 1820-х годах в доме Куракина жил посол Великобритании.

В 1822-1872 годах домом №22 владел князь Александр Михайлович Потёмкин. Он жил в квартире №3. При нём в здании находилась домовая церковь Сретения Господня. Атлас Н. Цылова показывает, что к 1849 году корпус со стороны Мойки имел четыре этажа. Благодаря супруге Потёмкина Татьяне Борисовне дом на Миллионной улице стал одним из центров благотворительности. После Потёмкина участок принадлежал графу Николаю Павловичу Игнатьеву, который в 1881-1882 годах был министром внутренних дел.

Следующим владельцем особняка в 1904 году стал князь Семён Семёнович Абамелек-Лазарев. Одновременно с этим участком он выкупил и соседний участок дома №23 на набережной Мойки. Со зданием на Миллионной улице они связаны переходами через дворовые флигели. Князь выкупил этот особняк после того, как был вынужден по условию завещания отца покинуть свой дом на Невском проспекте (№). Он переходил во владение Армянской церкви. Часть здания, выходящая на реку Мойку (дом №21), по проекту Е. С. Воротилова в 1907-1909 годах была основательно перестроена. По всей видимости её новый облик напоминал новому владельцу тот самый дом на Невском, откуда он переехал. Вопрос о возможности использовать для отделки нового дома Абамелек-Лазарева предметов из дома №40 на Невском проспекте обсуждалась 30 апреля 1908 года на совете церковной армянской епархии Санкт-Петербурга. Интересы князя представлял архитектор А. И. Таманов. Совет постановил:

"Исходя из внимания и глубокого уважения к старинной славной фамилии Лазаревых следует уважить желание представителя князя Абамелек-Лазарева - архитектора А. И. Таманова, ибо предметы из интерьеров жилых помещений княжеского дома представляют для него особый интерес как память о предках. Что же касается вопроса о возможном возмещении деньгами за взятые предметы, то Совет считает для себя неудобным переводить дорогие для князя предметы на деньги и решил предложить ему заменить взятые предметы" [Цит. по: 2, с. 357].

К протоколу Совета был приложен реестр переносимых предметов:

"1. Паркетный инкрустированный пол из столовой - 15 кв. сажень. 2. Паркетный пол разноцветного дерева из кабинета - 21 кв. сажень. 3. Лепные карнизы с модульонами из кабинета и столовой - 35 пог. сажень. 4. Круглые изразцовые печи из столовой. 5. Камин с зеркалом - терракотовый из столовой. 6. Семь дверей соснового дерева с резьбой на филёнках с лепными наличниками и сандриками..." [Там же].

Кроме всего прочего в новый княжеский дом были перенесены балконная решётка, оконные рамы, дверные и оконные проёмы и прочие детали. Ремонт в доме на Невском проспекте С. С. Абамелек-Лазарев выполнил за свой счёт. Архитектору Таманову даже пришлось умерить пыл заказчика, который собирался оставить лишь пустую коробку здания на Невском проспекте. Он предложил оборудовать его точными копиями вывозимых предметов, настаивал на обязательном их предварительном фотографировании.

С. С. Абамелек-Лазарев переехал в дом на Миллионной улице в 1910 году. По случаю переезда 19 января был устроен пышный раут для 250 гостей, о чём сообщили петербургские газеты. Журнал "Столица и усадьба" в 1915 году так описывал интерьеры особняка:

"Главную достопримечательность старого дома графа Апраксина представляет собой великолепный вестибюль и лестница. Смело и легко вьются к верху ступени, от передней площадки, украшенной громадным зеркалом, расходящиеся в разные стороны. Прекрасный лёгкий потолок полукружием сообщает всей этой лестнице большую нарядность и стильность. На площадках стоят огромной величины белые с золотом торшеры, нарисованные Росси для Михайловского дворца. Прямо с лестницы вы попадаете в большую залу с красивой лепной работой нежных тонов. Здесь, как во всём доме, превосходный паркет. Направо и налево от этой залы, окнами на Миллионную, лежит ряд гостиных, кончающихся с одной стороны угловой спальней и с другой - большой гостиной с великолепными фламандскими шпалерами по стенам. Во всех комнатах вы найдёте превосходную старинную бронзу, мрамор, фарфор, семейные портреты кисти известных художников. В зале возвышаются с полу четыре более чем в рост человека бронзовые канделябры Томира. На стенах два громадных гобелена, представляющие историю Тамерлана и Баязета, исполненные в XVIII веке в Брюсселе. Старый дом заканчивается длинной, светлой столовой" [Цит. по: 2, с. 358, 359].

В 1911 году Абамелек-Лазарев выкупил соседний дом № по Миллионной улице, в 1913-1915 годах был перестроен и он. Фасад дома №22 стал шире на два окна. Дом №24 был дополнен въездными воротами, в нём провели перепланировку. В те же годы архитектор И. А. Фомин перестроил дом №23 на набережной Мойки. После смерти в 1916 году С. С. Абамелек-Лазарева и до революции 1917 года домом владели его наследники.

В 1920-1925 годах эти здания арендовал Пушкинский дом для размещения части фондов и организации выставок. В 1927 году дом №22 был передан Центральному дому работников физической культуры, а в 1933 году здесь стал работать Комитет по физической культуре и спорту.

В месте, где сейчас находится дом Абамелек-Лазарева, не отличалась большими архитектурными достоинствами. Наряду со старинными особняками, не столько красивыми, сколько привлекательными именно своей «старинностью», здесь были и безликие строения второй половины XIX в., а кое-где уже возвышались громады многоквартирных доходных домов. Четырехэтажный, с небольшими квартирами дом князя С. С. Абамелек-Лазарева мало чем от них отличался.

Князь задумал построить новое, более респектабельное здание с просторными залами, большой столовой и обязательно с театральным залом. Старый дом разобрали, а для разработки проекта и постройки нового в начале 1913 г. был приглашен архитектор И. А. Фомин .

Сложность задачи, стоявшей перед зодчим, заключалась в ограниченности площади. С обеих сторон уже находились дома, и новый надо было вписать в их ряд. Определенные «обязательства» накладывало и расположение здания в центре города, неподалеку от Дворцовой и Конюшенной площадей. Фомин успешно с этим справился, сумев придать дому монументальность, несмотря на его сравнительно небольшие размеры.

Основа композиции фасада - четкий строй пилястров коринфского ордера, поднимающихся на высоту всех трех этажей.

Пилястры поставлены на невысокий облицованный гранитом цоколь. Они поддерживают массивный антаблемент, завершенный над карнизом глухим парапетом. Фасаду свойственно ощущение спокойного величия, присущее лучшим сооружениям в стиле классицизма. На крыше, на тумбах парапета, перекликающегося с гранитным парапетом набережной, были установлены вазы.

Благодаря четкости рисунка и крупным формам фасад дома сразу привлекает к себе внимание. Именно здание дворца создает впечатление завершенности пространства, окружающего одну из главных площадей Петербурга - Дворцовую. Фомину удалось внести в архитектуру особняка ноту изысканного аристократизма, созвучную находящимся неподалеку Зимнему и Мраморным дворцам.

Но фасад - лишь небольшая часть здания, при проектировании и строительстве которого архитектор Фомин проявил прекрасное знание классической архитектуры и замечательную способность решать сложные планировочные задачи. Парадные интерьеры дома также производят впечатление грандиозных и величественных дворцовых залов. Трудно поверить, что они созданы в стенах небольшого городского особняка.

Композиция интерьеров начинается вестибюлем - небольшим, прямоугольным в плане помещением, расположенным в левой половине здания. По всему периметру вестибюль окружен колоннами и пилястрами дорического ордера, облицованными темно-желтым искусственным мрамором. Пропорции ордера намеренно утяжелены, и благодаря этому колоннада, по высоте ненамного превосходящая человеческий рост, воспринимается как монументальное сооружение.

По контрасту с вестибюлем парадная лестница, расположенная рядом, кажется особенно легкой и просторной. Лестница удачно вписана в высокое, хорошо освещенное помещение, перекрытое кессонированным сводом.

С верхней площадки лестницы можно попасть в Большую столовую особняка, выходящую тремя громадными окнами на набережную.

Столовая оформлена празднично, ярко, она отличается цельностью объемного решения и роскошью декоративной отделки. Центр композиции здесь - лоджия с хорами для музыкантов. От всего помещения она отделена двумя парами высоких колонн ионического ордера, облицованных искусственным мрамором глубокого черного тона с крупными темно-красными и зеленовато-коричневыми вкраплениями.

Колонны контрастируют с нежным светло-зеленым тоном стен, на фоне которых ярко выделяются белые архитектурные детали и белые с золочеными рельефными украшениями двери. В центре каждой из боковых стен столовой, в арочном обрамлении с колоннами коринфского ордера по сторонам размещались живописные панно.

Декоративной орнаментальной росписью украшен и плоский потолок, переходящий по краям в пластично изогнутую падугу; ее поверхность разделена на ромбовидные кессоны с тончайшими по рисунку розетками. Ощущение художественного богатства создают и другие скульптурные детали: сложная резьба карниза, изящные кронштейны сандриков над дверями, мягко вылепленные рельефы в круглых медальонах. Чудесный наборный паркет органически дополняет оформление интерьера.

Рядом со столовой находится Театральный зал. Его архитектура достойно продолжает монументальную тему, начатую композицией фасада. Основной элемент зала - ряд высоких пилястров коринфского ордера. Их облицовка из искусственного мрамора оранжево-красного тона хорошо выделяется на фоне блестящих мраморных стен цвета слоновой кости. Между пилястрами расположены двери в обрамлении строгих наличников, украшенных рельефами с изображениями грифонов. Сюжет росписи плафона подсказан назначением зала: в центре перекрытия в восьмиугольной раме художественно выполнена несущаяся в облаках квадрига Аполлона - бога красоты, покровителя искусств. По краю плафон окружает фриз с изображениями путти, поддерживающих гирлянды. При создании Театрального зала вместе с Фоминым работали мастера И. А. Боданинский, расписавший плафон, и Б. И. Яковлев, создавший его скульптурный декор.

После революции, с 1917 по 1922 г., в здании располагалось Управление Петроградского угрозыска, а до 1926 г. - Пушкинский дом. В 1933 г. в особняке разместился Комитет по физкультуре и спорту Ленгорисполкома. По неизвестной причине в советское время вазы с парапета крыши были сняты.

Наб. р. Мойки, 23

Перова Наталья Борисовна,

Очень ярко, живо, увлекательно познакомила нас с домом князя С.С. Абамелек-Лазарева экскурсовод Елена Гдальевна Попова-Яцкевич! В имперском Петербурге Миллионная улица - настоящий центр аристократии. Участок № 22 по Миллионной сменил не один десяток блестящих владельцев, начиная с вице-адмирала Госслера, жившего здесь в деревянном доме в петровские времена. Слушала рассказ Елены Гдальевны внимательно и с наслаждением! Она изучает историю дома более 20 лет и великолепно представила множество исторических фактов, иллюстраций, рассказала о перестройках, связанных со сменой хозяев участка. Экскурсовод поделилась знаниями о российском дворянском роде армянского происхождения Лазаревых, знаменитых горнозаводчиках. Имя последнего - Семена Семеновича Абамелек-Лазарева он носит по сей день. Мы побывали сразу в трех домах этого владельца, увидели детали интерьеров, которые были перенесены в память о предках из дома Лазаревых у Армянской церкви, прошли в здание со стороны Мойки, 21 - последний, возведенный в дореволюционном Петербурге по проекту И.А. Фомина особняк с великолепными залами и лестницей. В заключение, Елена Гдальевна провела нас во внутренний двор. Экскурсия заканчивалась, а желание слушать и узнавать сохранялось. Спасибо Вам, Елена Гдальевна, сотрудникам Комитета по физкультуре и спорту, проекту "Открытый город" за полученное удовольствие!

Все было организовано на высоком уровне. Очень доброжелательны и предупредительны координаторы. Гид очень интересно рассказывал об истории дворца. Настроение было великолепное.
Очень приятно видеть заинтересованных людей в группе экскурсантов. А на такое мероприятие приходят только такие люди. С нетерпением жду возможности посетить следующий закрытый объект.
Надеюсь, что смогу послушать интересные лекции, которые обещают организовать.
Спасибо большое за мероприятие.

Решетник Марина Михайловна,

Огромное спасибо экскурсоводу Елене Гдальевне, очень увлечеенный и интереснейший человек. Вместо 1ч.30мин. экскурсия длилась почти два с половиной часа, мы так все увлеклись. А потом, Елена Гдальевна, показала нам дворики, хотя это не входило в экскурсию, но она не пожалела своего времени. Большое спасибо!

Смирнова Ирина Станиславовна

"Снимаю шляпу" перед Еленой Гдальевной за энциклапедические знания, которыми она делилась с нами почти три часа! Богата история этого места, интересны владельцы. Петр Первый бывал здесь в доме своего друга. И хоть дом не сохранился, но место-то - вот оно! Из владельцев (а их было около 20) наиболее примечателен последний - С.С. Абамелек-Лазарев. Освобождая для армянской церкви дом на Невском проспекте, он перевез ВСЕ в особняк на Миллионной, включая паркет и дверные ручки. Что вывезти было невозможно, воспроизвели здесь в тех же пропорциях и копиях. "Пальмирский тариф", привезенный Абамелек-Лазаревым, является шедевром Эрмитажа мирового значения. А его коллекция западно-европейской живописи сейчас украшает художественный музей Ульяновска и уступает лишь Эрмитажу! Ее вывезли туда в 1929-30гг., чем спасли от продажи за границу. Об этой странице истории нам рассказала хранитель коллекции Ульяновского музея, оказавшаяся на экскурсии вместе с нами. Экскурсия удалась, прекрасное завершение сезона ОГ!

Совершенного другая ситуация сложилась с постройкой дома князя С.С. Абамелек-Лазарева. Фомину пришлось вписывать свой план в ограниченный с трех сторон участок. Ивану Александровичу принадлежит фасад, выходящий на Мойку, вестибюль, лестница и два зала. Все авторы в один голос отмечают, что Фомин монументализирует тему частного особняка, оформляет небольшие залы так, что они не уступают дворцовым по торжественности.
Войдя через массивные деревянные двери, мы попадаем в маленькую прихожую. Квадратное помещение с крестовым сводом расписано Боданинским в стиле римских гротесков: на ярко-синем фоне золотые вазы, лиры, гирлянды, в центре на черном фоне золотая маска. Аналоги таких росписей можно встретить на римских виллах, например, похоже оформлен вестибюль козино на вилле Людовизи.
Из этой прихожей мы попадаем в вестибюль. Его решение очень неординарно. Это небольшое и невысокое прямоугольное помещение, окруженное тяжелыми дорическими пилястрами, приблизительно в человеческий рост высотой. По двум длинным стенам им соответствует дорическая колоннада таких же пропорций. Баз у этих колонн нет, они поставлены на своеобразный настил, простирающийся от стены и не прерывающийся на интерколумнии. Выполнены пилястры и колонны из искусственного мрамора столь любимого Фоминым оранжевого цвета, а капители сделаны из розовато-желтого материала. (Такое цветовое решение мы встречали в танцевальном зале особняка Шаховской.) Также Фомин применяет свой излюбленный шахматный пол. И так приземистые пропорции колон и пилястр усугубляет очень тяжелый белый антаблемент с крупными украшениями лаконичных форм. Интересно, что при всей своей кажущейся тяжести и приземистости размеры колонн вполне соотносимы с ростом среднего человека, поэтому остается некоторое ощущение абсурдности переживаемого пространства. Вся эта игра пропорций и объемов еще более усиливается на торцовой стене: на углах Фомин применяет наложенные друг на друга пилястры, а, освобождая центр для ниши со скульптурой, он так близко вынужден сдвинуть пилястры, что промежуток между ними становится меньше самих пилястр. Интересно, что как вход, так и выход на лестницу сделаны не в торцовых стенах, а в крайних интерколумниях.
Такое неординарное решение может трактоваться и как ироническое прочтение ампира, пародия, в рамках частного особняка, применение в котором "героического пространства" само по себе комично, на использование архитекторами русского ампира монументальных, тяжелых форм внешней архитектуры во внутреннем убранстве общественно-значимых построек. Такое мнение высказывает Г.И. Ревзин, указывая на вестибюль Адмиралтейства, как возможный прототип для пародии.
Вход на лестницу вынесен достаточно далеко из-за колонн, поэтому уже из вестибюля мы видим ее перспективу, и сразу становится ясно, что это совершенно иное пространство. По контрасту нам открывается просторный, изящный, светлый интерьер лестницы с ровными бледно-зелеными стенами, красивым высоким сводом с восьмиугольными кессонами и белыми на зеленом фоне розетками в них. Большую роль в этом пространстве играет простенькое, белое зеркало, расположенное на площадке. Невыразительное на первый взгляд, оно, тем не менее, позволяет увидеть перспективу второго лестничного пролета еще из вестибюля, создавая удивительный эффект бесконечной, устремленной вверх лестницы. Большое окно, расположенное сбоку от зеркала дает постоянный яркий свет, подсвечивая не только саму лестницу, но и ее отражение в зеркале. Эти игры, позволяющие создать объемные визуальные пространства при небольших реальных размерах, были фирменным знаком Фомина. Дополнительную легкость лестнице придают стройные, высокие перила.
С лестницы мы попадаем в столовую. Это самое нарядное помещение. Напротив окна располагается своеобразная полукруглая лоджия с балконом для музыкантов, отделенная двумя ионическими колоннами и двумя полуколоннами, облицованными черным мрамором с крупными вкраплениями красновато-коричневых и светло-коричневых пятен, с белыми капителями и базами. Этот сложный и очень красивый колорит колонн является главным цветовым акцентом и подчиняет себе колористическое решение всего зала. В центре каждой из боковых стен расположены плоские арки, оформленные коринфскими колоннами меньших размеров, но одинаковых по колористическому решению.
Важнейшим элементом композиции этого зала являются иллюзионистические живописные панно. В этом случае своего любимого эффекта расширяющегося пространства Фомин достигает не использованием зеркал, а введением в интерьер иллюзионистической композиции. Не случайно на первом эскизе столовой, сохранившимся в Музее Архитектуры им. А.В. Щусева, это небольшая представляется огромным торжественным пространством. Использование иллюзионистических приемов, бесспорно, окрашены иронией, пародируя приемы мастеров итальянской архитектуры.
Стены не были декорированы, они оставались гладкими, и, как бы подчеркивая это, Фомин сосредотачивает белые с золоченым декором двери в углах здания так, что венчающие их белые фронтончики на консолях чуть не соприкасаются друг с другом углами. В верхней части, отделенной тоненьким фризом завитков, над дверьми расположены круглые скульптурные медальоны. (Скульптуру для этой работы Фомина делал Б.И. Яковлев.) Все белые детали хорошо читаются на бледно бежевом, чуть тонированном общем фоне. Зеркальный свод в нижней части декорирован кессонами, плафон расписан Боданинским в его уже привычной нам несколько суховатой стилизаторской манере, но не лишен изящества.

Большой интерес представляет театральный зал. Он противопоставлен столовой по своему решению. Все помещение обработано красно-коричневыми коринфскими пилястрами с белыми капителями. Между ними находятся белые двери с золоченой отделкой, по три на каждой из боковых стен, точно такие же, как и в столовой, но они оформлены тонкой рамой из искусственного мрамора того же красно-коричневого цвета с золотой отделкой. В их завершении на кронштейнах расположены полочки с парами грифонов. Сам мотив, конечно, не нов и часто использовался в оформлении интерьеров классицизма (Адам, Камерон), но решает Фомин его совершенно по другому: темные скульптурные фигуры грифонов расположены на светлом, цвета слоновой кости, фоне, и это придает им черты модерна. В соответствии с назначением зала избирается сюжет для росписи: в центре в октагоне помещена колесница Аполлона, в двух небольших прямоугольниках живопись, имитирующая рельефы, по краю плафон окружает фриз с путти, поддерживающими гирлянды.

Это действительно знаковые постройки для всего дореволюционного периода творчества Фомина: все мотивы, все принципы в них уже раскрыты. Но при этом, по своей семантике они наиболее связаны с предшествующей традицией. Особенно дача Половцова: классический П-образный план, симметричная планировка, разделение на парадную и жилую части, связь с окружающим парком. Но Фомин всегда изменяет что-то, нарушая классические каноны и законы: перенасыщенность деталями: слишком много колонн, чуть изменены пропорции, излишне акцентирована деталь, чуть причудливее, чем требует строгий вкус, выполнена линия, фронтончики над дверьми почти налезают друг на друга? и создается совершенно новое, неожиданное, иногда ироничное, иногда изящно-возвышенное, ощущение. Каждое новое помещение становится совершенно неожиданным для нас по своему образу и решению. Но в целом это все же своеобразная "игра на чужом поле".