Байдарские ворота – одна из удивительных достопримечательностей Крымского полуострова. Байдарские ворота находятся на старой Севастопольской дороге, между поселками Форос и Орлиное.
Географические координаты Байдарских ворот на карте Крыма GPS N 44.406153, E 33.782005.
– монумент, который был построен в 1848 году в честь окончания грандиозного строительства по тем времена, а именно дороги, которая связала город Ялту и Севастополь. Стратегическое значение этой дороги сложно переоценить – в те времена это была вторая дорога, ведущая к Ялте. Первая была построена в 1837 году, она связала Ялту и Симферополь, в следствии город получил новое направление для коммуникации и торговли. Теперь у Ялты было три возможных пути: морской и две дороги на западное и северное направление Крыма. В середине 19 века еще были сильны притязания Турции к Крымскому полуострову и каждая новая дорога давала значительные возможности для маневра войск, быстрому и незаметному перебросу их на полуострове.
Строительными работами и развитием этой части Крыма занимался Воронцов. По его приказу в честь окончания строительных работ и был построен портик архитектором К.И.Эшлиманом, вместе со смотровой площадкой, которая открывает чудесный вид на море.
Байдарские ворота расположены на высоте 604 метра над уровнем моря, между горами Чху-Баир и Челеби. C Байдарских ворот открывается один из самых лучших видов на Форосскую церковь, мыс Айя и бухту Ласпи.
Планируя поездку на Байдарские ворота , обычно посещают и вторую достопримечательность, находящуюся на маршруте, а именно Форосскую церковь. Ее строительство дало бесценный опыт возведения сложных объектов на краю скалы и на обрывистой местности в Крыму. После Форосской церкви была построена одна из самых известных достопримечательностей Крыма – Ласточкино гнездо.
Добраться до Байдарских ворот можно со стороны Севастополя: проехав Балаклаву и байкерский клуб «Ночные волки», нужно найти поворот на поселок Орлиное или найти указатель «ресторан Шалаш»; дальше по главной дороге и через 20 минут Вы у цели. Второй вариант: подняться со стороны Фороса, там есть поворот в сторону ворот, обозначенный большим указателем «ресторан Шалаш»; дорога перед туннелем резко уходит в право, 20 минутный подъем и вы у Форосской церкви, еще 5 минут в гору и Вы на Байдарских воротах.
Возле Байдарских ворот находится ресторан с прекрасными видами и хорошей едой, в основном состоящей из этнической Крымской кухни. А также небольшой рынок с сувенирами и изделиями из меха. Практически вся продукция на рынке ручной работы, продавцы в основном из близ лежащего горного поселка Орлиное.
Посещение Байдарских ворот и – очень интересное приключение, дорога намного лучше, чем на , склоны и повороты не такие резкие и не так сильно ощущается серпантин. По дороге, со стороны , будет несколько горных источников, построенных в конце 19-го века. В летнее время вода течет только из одного, а все остальное время работают оба источника. Поэтому по возможности возьмите с собой тару для набора воды.
Байдарские ворота на карте КрымаПрямо от ворот санатория «Форос» начинается серпантин, ведущий к Байдарским воротам. Байдарские ворота - это перевал на старом шоссе Севастополь-Алупка, построенном в середине 19-го века. Это был второй экипажный выход на Южный берег. До завоевания русскими Крыма экипажных выходов на Южный берег не было вовсе. Были только вьючные и пешеходные тропы. После того, как Крым отошёл к России, была построена дорога от Симферополя до Алушты через Ангарский перевал, а в 1848 году - шоссе Севастополь-Алупка.
Байдарские ворота называются так по Байдарской долине, которая находится по ту сторону Крымских гор. Она в свою очередь называлась так по селу Байдары. Это татарское название. В наше время село называлось Орлиное. Байдарские ворота описаны во многих литературных произведениях, поскольку они очень эффектны. Со стороны Байдарской долины вы поднимаетесь по извилистой дороге, которая с обеих сторон стеснена скалами. Местность мрачная, много поворотов, изгибов. Вдруг видите впереди действительно «ворота»: прорубленный в скале коридор, сверху которого положено несколько плит. Когда же вы проходите сквозь эти ворота, перед вами вдруг распахивается морская даль и обширнейший вид на весь Южный берег Крыма. На людей, едущих здесь в первый раз, это всегда производит неизгладимое впечатление. Экскурсоводы всегда останавливают здесь группы и наслаждаются произведенным на экскурсантов эффектом. С Байдар смотрела на Южный берег Крыма и Екатерина II, когда она совершила в 1787 году поездку в Крым. Она прибыла сюда из Севастополя, который тогда еще не был никаким Севастополем, а был Ахтияром, и как раз Екатерина его и переименовала. А вот проехать на Южный берег она не могла, дорог не было. Тогда Потемкин привез её на Байдары, поставил там для неё шатер, в котором она жила день или два и любовалась отсюда своими новыми владениями – Южным берегом.
Когда же мы были на Байдарах, то там вблизи перевала на южнобережном склоне был устроен ресторанчик, из которого при хорошей погоде Южный берег просматривался до самой Медведь-горы. Очень удачное местечко.
От Байдарских ворот начинается спуск к морю. Это достаточно пологий серпантин, на котором много длинных витков. Мы спускались пешком, поэтому где можно эти петли срезали. Одни поворот, другой поворот - и вдруг перед нами открылась парящая над Южным берегом небольшая красивая церковь. Очень красочная и удивительно вписывающаяся в пейзаж.
Я узнал ее сразу. В детстве у меня был деревянный ящик для игрушек. Ящик был из-под чая - куб со стороной сантиметров семьдесят, весь оклеенный цветными картинками. На одной грани этого ящика был изображен ГУМ и Красная площадь. Памятник Минину и Пожарскому стоял еще на старом месте, примерно против будущего Мавзолея, а не у храма Василия Блаженного. А на ГУМе красовалась большая вывеска «Кузнецов – преемник Губкина». Это был ящик из-под кузнецовского чая. На второй грани ящика красовалось изображение вот этой самой церкви Преображения Господня, которая открылась перед нами на спуске от Байдарских ворот. Построена она была на средства Кузнецова в 1888 году в ознаменование чудесного спасения царской семьи при взрыве поезда в Горках. Изображение этой церкви Кузнецов сделал своим логотипом. Оно мелькало по всей стране на чайных упаковках, которые шли от Кузнецова, вывесках и так далее. И вот я увидел эту церковь воочию. Она действительно была очень красива. У входа толпился народ, ожидавший начала службы. Служба там проходила в те годы очень редко. И вот собравшиеся ждали, когда приедет священник и всех пустят внутрь. Мы так и не дождались этого момента. И пошли, пошли, пошли, пошли по серпантину и в конце концов спустились с высоты пятисот метров (на которых находятся Байдарские ворота) до самого Фороса.
ФОРОССКАЯ ЦЕРКОВЬ. ВИД ИЗ ТОННЕЛЯ
В довоенные годы не форосская церковь, а этот тоннель были визитной карточкой Фороса. Издавалось множество открыток и фото этого тоннеля. Во время войны его подорвали. Окончательно его уничтожили в послевоенное время.
Тоннель у Байдарских ворот. 1905 год
*Стоя около Байдарских ворот, мне казалось невозможным спуститься с этой высоты без замирания сердца и тайного страха, но, когда мы тронулись, страх исчез мгновенно; шоссе так прекрасно устроено, что покатость едва заметна.
Этот спуск напоминал мне спуск к Млетам на Кавказе по Военно-Грузинской дороге. Шоссе и там, на протяжении 15 верст идет по Гуд-горе бесконечными извилинами и место, откуда вы выехали на вершине горы, висит прямо над вашей головой, когда вы достигаете ее подошвы. Там горы выше и покрыты снегом, но зато здесь они живописнее и с одной стороны их окаймляет море.
Отъехав версты три от Байдарских ворот, там, где горный хребет Яйлы, по своей неприступной громадности, было невозможно обогнуть, пробит в скале подземный проход. Этот туннель имеет сажень 20-ть в длину, довольно широк и вполне соответствует окружающей местности и грозным скалам, нагроможденным в хаотическом беспорядке от самой вершины Яйлы до ее подножия.
«Воспоминания о Крыме» княжны Елены Сергеевны Горчаковой
http://www.bigyalta.com.ua/node/2617
В ноябре 41-го, там был страшный бой. Знал, что когда-то был возле церкви тоннель, взорванный во время войны, но никогда его фотографий не видел. .
Гротъ Форосъ
У Форосской церкви. Александр Терлецкий. Чтобы помнили
Поэтому сегодня есть возможность рассказать о событиях ноября 1941-го и о герое-пограничнике Алекандре Терлецком.
"...Тогда немецкие полки и дивизии рвались к Севастополю, Шли по шоссейным дорогам, просачивались через тропы, перевалы и ущелья, искали любую лазейку - лишь бы скорее обложить город с суши. Вдоль берега горели курортные городки и поселки, от их отсветов пламенело море.
На «Чучеле» кто-то прикидывал:
- Ох, у Байдарских ворот придержать бы их!
- У тоннеля?
- Конечно! Там двумя пулеметами можно батальон уложить.
А через день или другой - не помню - народ лесного домика был взбудоражен: какие-то пограничники у Байдарских ворот такое натворили, что и поверить трудно. На целые сутки задержали немецкий моторизованный авангард. Трупов там - не счесть.
...Александра Терлецкого - начальника Форосской пограничной заставы - срочно вызвали к командиру части майору Рубцову.
- Где ваша семья, младший лейтенант?
- Эвакуирована, товарищ майор.
- Хорошо. Отбери двадцать пограничников и явись с ними ко мне.
Никто не знал, зачем их выстроили так внезапно. Командир части лично обошел строй, посмотрел каждому в глаза.
- Мы уходим, а вы остаетесь. Будете держать немцев у тоннеля целые сутки. Запомните - сутки! И сколь бы их ни было, держать! Кому страшно - признавайся!
Строй промолчал. Командир дал время на подготовку, на прощание отвел Терлецкого в сторонку:
- Ежели что случится, Екатерину Павловну и Сашкá будем беречь. Иди, Александр Степанович.
В тесном ущелье гудят дальние артиллерийские взрывы - бьется Севастополь. На каменном пятачке, нависшем над пропастью, стоит табачный сарай - толстостенный, из звонкого диорита.
Внутри пусто, под ветерком играет сухой табачный лист, шуршит. Только на чердаке едва слышны голоса - там пограничники.
Кто-то подходит к сараю, стучит прикладом в дверь. В ответ - ни звука.
Неожиданная автоматная очередь прошивает дверь. Узкие пучки света от карманных фонариков обшаривают темные уголочки.
Немцы входят скопом. Дышат повольнее, тараторят, рассаживаются.
Медленно подползает рассвет.
Глаза с чердака пересчитали солдат. Их было восемь - рослых, молодых, без касок, с автоматами на животах.
За стенами, подпрыгивая на сизых камнях, шумела горная вода, далеко на западе просыпался фронт.
В этот уже привычный шум стали осторожно вплетаться новые звуки - немецкие машины ползли к тоннелю.
С чердака полоснули автоматной очередью - ни один солдат не поднялся.
- Забрать оружие, документы! - Терлецкий первым спрыгнул с чердака. - Убрать, прикрыть табаком!
Никакого следа не осталось, лишь под ветерком, как и прежде, играет сухой табачный лист, шуршит.
Светло. Терлецкий посмотрел на тоннель, ахнул: ночной взрыв оказался не ахти каким сильным.
Показал своим пограничникам:
- Плохая работа! Вы меня поняли?
Ниже тоннеля остановились бронетранспортеры, из них высыпали солдаты.
- Вы меня поняли? - еще раз спросил Терлецкий и лег за пулемет, установленный на чердаке. - И тихо!
- Иоганн! - голос снизу.
- Не стрелять! Подойдет - штыком. Бедуха, тебе поручаю.
- Понял.
- Иоганн! - голос у самых дверей.
Двери скрипнули, приоткрылись, показалась каска и тут же скатилась на желтые табачные листья.
Мотопехота подходила к тоннелю. Солдаты сбились, начали отшвыривать камни.
Одновременно ударили два пулемета. Те, кто был у тоннеля, удрали. Остались лишь убитые и раненые.
Пулеметы строчили по транспортерам.
...Прошли сутки. Уже на табачном сарае ни чердака, ни дверей. Остался каменный остов, остались в живых пять пограничников с Форосской заставы.
Терлецкий, черный от гари, в изорванной шинели, лежал за последним пулеметом.
- Десять гранат, два набитых диска, товарищ командир, - доложил сержант Бедуха.
Подошли танки. Орудия - на остов сарая. Ударили прямой наводкой.
Пограничники выскочили до того, как новый залп до основания срезал всю правую часть сарая.
...К начальнику штаба Балаклавского партизанского отряда Ахлестину ввели пять пограничников - опаленных, с провалившимися глазами, едва стоявших на ногах. Один из них, высокий, сероглазый, приложив руку к козырьку, отрапортовал:
- Группа пограничников Форосской заставы из боевого задания... - Пограничник упал.
- Так это вы держали Байдарские ворота? - спросил Ахлестин, поднимая Терлецкого.
...Александр Терлецкий стал комиссаром Балаклавского отряда."
"...Поднялись к дороге. Терлецкий и два радиста. Терлецкий прислушался. Тихо.
Пошли, - шепнул и побежал через дорогу. За ним радисты. Он в кизильник, на тропу и тут... взрыв! Наскочили на секретную мину. Радисты погибли. Терлецкий упал без памяти.
Утром жители поселка Байдары увидели, как дюжие фашисты вели по улице высокого советского командира в изорванной, окровавленной шинели, с забинтованной головой.
В комендатуру сгоняли жителей поселка. Вводили поодиночке, показывали на контуженного командира, лицо которого уже разбинтовали.
Серые глаза Терлецкого неподвижно смотрели на того, кого к нему подвели. Комендант спрашивал одно и то же:
Это есть кто?
Те молчали, хотя знали Александра Степановича, застава которого была за перевалом у самого моря. Очная ставка продолжалась и на следующий день, на этот раз отвечали жители деревни Скели. Торопливо подошел худощавый мужчина нарукавным знаком полицейского и крикнул:
Так это же Терлецкий! Начальник Форосской заставы и конечно, партизан.
Невдалеке от Байдарских ворот стоит одинокая церквушка. Здесь до войны был ресторан, сюда приезжали туристы и с площадки, что за церковью, любовались Южным побережьем.
В холодный мартовский день несколько женщин, в потрепанной одежде, с узлами на худых плечах, испуганно жались к подпорной стене. Снизу, со стороны Ялты, истошно сигналя, приближалась черная машина. Остановилась. Немцы в черных шинелях вытащили из кузова чуть живого человека. Он не мог стоять. Фашисты опутали веревкой колени лежащего и потащили к пропасти. Что-то влили ему в рот и поставили над самым обрывом. Подошли офицер и скельский полицейский. Офицер что-то кричал, показывал вниз, на Форос, на море. Скельский полицай заорал:
Признавайся, дурень! Сейчас тебя сбросят в пропасть...
Офицер отступил на два шага, а полицейский намотал конец веревки на чугунную стойку парапета.
Фашисты толкнули Терлецкого в пропасть. Зашуршали падающие камни. Крикнула одна из женщин и замерла.
Офицер долго смотрел на часы. Взмахнул рукой. Солдаты тянули веревку - показались посиневшие босые ноги. Терлецкого бросили в лужу, он шевельнулся, открыл глаза, пристально посмотрел на женщин, наклонил голову и стал жадно пить. Его торопливо подхватили под руки, подняли, швырнули в машину. Она умчалась в сторону Байдар.
Это Катин муж, нашей официантки. Да, Екатерины Павловны. У нее сынок - Сашко.
Господи, что они сделали с человеком!
Выдался ясный день. Ударили барабаны. По кривым улочкам забегали солдаты, полицаи. Жителей Скели согнали к зернохранилищу, на выдвинутой матице которого болталась петля.
Под Севастополем гремели пушечные залпы.
Терлецкого волокли по улице. Бросили под виселицу.
Еще залп. Внизу, в Байдарской долине, - облако густого дыма. Это ударила морская батарея. Терлецкий вдруг поднял голову, прислушался и долго смотрел на молчаливую толпу, потом подошел к табуретке под петлей, оттолкнул палача и сам поднялся на эшафот.
Залпы грянули с новой мощью - один за другим. Терлецкий повернул лицо к фронту и, собрав последние силы, крикнул:
Живи, Севастополь!" (И. Вергасов "Крымские тетради")
После войны Екатерина Павловна Терлецкая (жена героя) и пограничники разыскали его останки и перезахоронили в парке в Форосе.
(И. Вергасов "Крымские тетради")
Источник http://www.rusproject.org/history/history_10/krym_terleckij
*Я буквально вчера прошёл по дороге, о которой упомянул выше. Дорога на Форос во время существования тоннеля проходила не через него, а от церкви в сторону горы Форос, спускаясь серпантином и возвращаясь под красную скалу и снова от неё удаляясь...и в конечном итоге выходит на трассу Севастополь - Ялта. http://www.odnoklassniki.ru/baydarskay/album/51476252852405 
Тоннель 
Тоннель у Байдарских ворот, старая открытка из фондов дома-музея Чехова в Ялте
Автомобиль рванул,- и за спиной,
С полусемейной флотской стариной,
Отбитый пылью, скрылся Севастополь.
И взор — нетерпеливою струной:
Скорей бы море вскинуло волной,
Чтоб осрамить пред пышною страной
Всей оглушительною вышиной
И кипарис и тополь!
Летим — и словно Крым зачах,
Летим — и, словно в обручах,
Мы в кряжах кружим ожиданье:
Да скоро ль прянет волн качанье?
Летим — и прямо на плечах
Громады скал… Коснись — и трах!
Летим, поддразнивая страх,-
То под горами, то на горах,-
И хоть бы моря дальнее мерцанье!
Уже готово Крыму порицанье…
Летим, летим… Резвится пыльный прах.
Летим, летим — и впопыхах
В пролет ворот и — ой! И — ах!
Ах! — И в распахнутых глазах
Пространств блистательный размах,
Пространств морское восклицанье!
(No Ratings Yet)
Еще стихотворения:
- Целый день скрипят ворота, дребезжит в окне стекло. Поднимается ворона против ветра тяжело и, не выдержавши крена, отмахавшись кое-как, мчится по ветру мгновенно в полный сумрака овраг! Прислоненная к забору...
- Вот она, стихия волновая, В беспокойной славе разливной! Словно набегая, обливая, Хочет познакомиться со мной. Но московской жизни мостовая Так меня втянула в норов свой, Что вот-вот и с моря...
- В горах дожди, в горах седое небо, В горах грохочут горы по горам, Гремит поток, вчера лишь бывший снегом, Грохочут глины, твердые вчера. А нам легко! Над нами солнца желоб...
- Вся ты закуталась шубой пушистой, В сне безмятежном, затихнув, лежишь. Веет не смертью здесь воздух лучистый, Эта прозрачная, белая тишь. В невозмутимом покое глубоком, Нет, не напрасно тебя я искал....
- «Граф фон — дер Пален». — Руки на плечах. Глаза в глаза, рот иссиня — бескровный. — «Как самому себе. Да сгинет страх. Граф фон — дер Пален. Верю безусловно!»...
- Не однажды с тобой в чужедальнем краю, где над морем белеют домишки, мы мечтали: пожить бы тут, словно в раю, взяв с собою родные лишь книжки. Иль в степях, разглядев...
- Нам сказал недавно кто-то Про ленивого Федота. Целый день он в гамаке Дремлет с зонтиком в руке. В огород зовут Федота, Говорит он:- Неохота…- Говорит:- Пойду потом,- И зевает под...
- «За жар души, растраченный в пустыне…» Лермонтов Еще, как Гулливер, пришит я к тебе двужилием любви, и в этой стуже необжитой прости мне горести мои! Нет, не тебе случайный жребий...
- В книговращалищах летят слова. В словохранилищах блуждаю я. Вдруг слово запоет, как соловей — Я к лестнице бегу скорей, И предо мною слово точно коридор, Как путешествие под бурною луною...
- И он настанет — час свершения, И за луною в свой черед Круг ежедневного вращения Земля усталая замкнет. И, обнаживши серебристые Породы в глубях спящих руд, От полюсов громады льдистые...
- Учил Менделеев, что необходимо Серьезней на Север взглянуть. — Россия,- сказал он,- не знала б Цусимы, Был если бы Северный путь! Ученый не дожил… Его указанья, Его предсказанья сбылись. Упорны...
- Ангел, дней моих хранитель, С лампой в комнате сидел. Он хранил мою обитель, Где лежал я и болел. Обессиленный недугом, От товарищей вдали, Я дремал. И друг за другом Предо...
- В этоть вечер над Невою Встал туман!.. И град Петра Запахнулся с головою В белый плащ из серебра… И тотчас же, для начала, С томным криком, вдалеке, Поскользнулась и упала...
- Тебе примерещился город, Весь залитый светом дневным, И шелковый плат в тихом доме, И родственников голоса. Быть может, сочные луны Мерцают плодов над рекой, Быть может, ясную зрелость Напрасно мы...
- Я люблю тебя в дальнем вагоне, В желтом комнатном нимбе огня. Словно танец и словно погоня, Ты летишь по ночам сквозь меня. Я люблю тебя — черной от света, Прямо...
